книга "Библиотека Русского Stilя", вып.3, 162 стр. Verlag "stella.ru", Германия,2011

Рассказы

ВТАЙНЕ

В одном селении жили два брата- погодки. И такие они были разные, что мать только диву давалась.

Старший был заводила. Душа нараспашку. Последнюю рубаху, не задумываясь, отдаст. Что в голове, то на языке. Любой негатив тут же высветит, оценку даст. Секретов от других не держит, да и чужой тайны не терпит. Ведь если что скрывается, то где же искренность, доверие? Мол, тайна худое скрывает, а хорошее всегда наружу должно быть. Порой до бесцеремонности дело доходит. Всегда спешит нужным оказаться.

А младший – все в тени, за спиной брата. Немногословен, спокоен, рассудителен. Необдуманного не скажет. Расспросами, как и советами, не достает, на помощь, сломя голову, не кидается.

Однажды сильно захворала матушка. Чем уже и помочь не знали.

Старший брат бегом в Храм. Молился, зароки давал, милостыню нищим раздавал, чтобы те тоже присоединялись к его молитве за мать.

А младший уединился в доме пред лампадой и в тишине подолгу творил молитву.

Так сыновья любили мать, что и хворь сдалась, отступила.

А потом случилось братьям влюбиться в красавицу-соседку. Только как же приглянуться ей?

Старший брат с радостью, энергично полную телегу дров поколол у них. Бицепсами играл – только щепы летели. Все подворье чурками засыпал и похвалы от красавицы дожидался.

А младший в сумерках, когда все селяне ко сну готовились, собрал все наколотые дрова и щепы по подворью, сложил аккуратно в поленницы, чтобы соседке наутро не споткнуться, ноги не поранить.

Спустя некоторое время у других соседей беда приключилась.

Пас малый сынишка-пастушок общественное стадо, да задремал. Разбежавшиеся коровы у богатого селянина все посевы и вытоптали. Разъяренный хозяин потребовал штраф большой - в уплату за ущерб забрать единственную корову-кормилицу у семьи.

Братья, как и все, очень сочувствовали бедолагам.

Старший только услышал плач у соседей, тут же поспешил на помощь. Вызвался к богачу идти просить не оставлять семью без кормилицы. А если не внимет тот – может, и пригрозить чем-нибудь, или попробовать по селу деньги собрать.

Пока сыр да бор младший брат успел к богачу наведаться и договор с ним заключить, что пойдет к нему в работники, пока штраф не отработает. Только бы тот не делал лиха семье, не лишал кормилицы. А старший брат так и считал, что удалось сострадание у богача пробудить.

Случилось на ту пору в том краю одному мудрому страннику объявиться. Многие желали к нему в ученики, да строг он был в выборе. Только младшего брата призвал, да и оставил подле. Не только тому неожиданным подарком оказалось решение старца выбрать его в ученики. Недоумевал старший: за что брату, а не ему такой подарок от судьбы? Ведь у него-то и достоинств куда больше, да и уважением пользуется по заслугам, скольким-то он помог – все знают. По капризу или наугад судьба баловня выбрала? Или за какие тайные заслуги?

А когда собрался младший брат с учителем в странствия, и пришла соседка-красавица проститься, пообещав с любовью дожидаться его возвращения из ученичества, тогда поверил старший: видимо, брат чем-то все это заслужил.

Младший же с легким сердцем и смирением принял в дар такое благословение свыше.

Ибо сказано в Библии: «Помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».

(Гл.6.6 Мат.)

СУДЬБА

Знай, то, что миновало тебя, не должно

было с тобой случиться, а то, что

случилось с тобой, не должно было

тебя миновать… ( из Корана )

Одной девушке и ещё нескольким её знакомым из немецкого села Мариенберг в Поволжье довелось в 1939 году приехать в Туркмению.

Столичный город Ашхабад, совершенно диковинный, приветливый, достаточно сытый, принял девушку, уже имевшую горький опыт жизни с мачехой, как родную дочь.

Выросшую в немецкой колонии, новое интернациональное окружение несказанно удивило поначалу, но потом стало просто нормой жизни.

Туркмены, персы, армяне, татары, узбеки, украинцы, поляки, русские, евреи жили по одним правилам своего социалистического государства. Колоритные обычаи, уклад легко перенимались друг у друга через

кулинарию, общение, создавая свой

неповторимый конгломерат.

Учить новый для себя русский язык в такой среде было легко. Никто не посмеивался над произношением, неправильной речью и неправильным ударением. Все, кто как мог, на простом бытовом уровне, в общении осваивали этот «великий и могучий» язык. Именно тогда в жизнь девушки вошло так много пословиц разных народов, которые потом всю жизнь из её речи сыпались горохом…

Жизнь предвоенная с лозунгами, теперь знакомыми нам только по книгам истории, для них была с каждым днём интересней. Народ прямо-таки жил и трудился для грядущего светлого будущего, оставшись только с верой в правительство и родимую партию, указывавших предельно ясно: кто враг, а кто нет. Грянувшая война бедой окольцевала и плотнее сблизила всех.

Нашей знакомой и тем оставшимся её односельчанам, кто не возвратился назад в Поволжье, судьбой было даровано избегнуть чудовищной депортации их земляков в

Сибирь, ужасов и тягот жизни в созданных

для российских немцев трудовых лагерях.

Надо отдать должное: при всеобщей ненависти к фашистам, немцам, личной ненависти к себе наша героиня испытала не так уж и много. Конечно, был надзор, но в далёкой Туркмении было всё не так унизительно, жёстко как в иных местах.

Мужа-немца забрали в трудармию. А вскоре из-за несчастного случая молодая женщина лишилась ребёнка: в яслях не досмотрели, скрыли, что он падал с лесенки.

Горе, страх от доходивших вестей о судьбе родных, гнетущие сводки от информбюро, накатывавшее отчаяние заковывали душу в панцирь, который на долгие годы определил границы затворничества. Да и вовне - обстановка способствовала тому, что люди боялись даже своих мыслей. Жизнь была трудная, но война всё же была далеко.

Долгожданная победа возродила надежды, вернула нормальную жизнь. Но не вернула мужа, сгинул в лагерях, как и многие немцы, оказавшиеся изгоями в родном государстве. Но жизнь продолжалась. Родился новый сынишка. Тридцатилетняя женщина уже мало напоминала некогда испуганную незнакомой городской жизнью девушку. Она достаточно сносно говорила по-русски, хотя грамоты ещё не одолела. Всё понемногу налаживалось.

Ничто не предвещало беды. Южный климат радовал наступившей бархатной осенью, сменившей привычно знойное жаркое лето. И вдруг земля встала на дыбы. Первый же толчок землетрясения, словно орехи, начал раскалывать дома, строения.

А уже второй – разрушил всё до щебня. Во всём городе по пальцам можно было пересчитать сохранившиеся здания.

Десятки тысяч жителей оказались по другую сторону жизни.

Нашей героине помогли перебраться через эту границу из небытия – откопали из-под обломков, вот только без сына.

Сколько может выдержать материнское сердце? Ростки веры, так и не заколосившиеся среди тоталитарного

атеизма, всё же удерживали, не давали

погрузиться в бездну отчаяния.

Опять надо было начинать жизнь заново. Новая беда ещё больше сплотила. Вся страна помогала заново отстраивать разрушенный город. Ставшее ныне у националистов всех мастей разделяющим, национальное самосознание тогда было просто общечеловеческим. И те, кому довелось пережить эту катастрофу, понесли дальше эстафету, став космополитами, осознающими, что общие для людей интересы и ценности выше интересов отдельной нации.

Спустя три года у нашей знакомой появилась дочь. Подрастая, девочка обратила внимание на то, с каким акцентом говорили её родители, но, изучая на «отлично» историю родного государства, понятия не имела, через какие горнила провела судьба её близких, что утаивало их молчание. И прошло ещё много лет, прежде чем она узнала, отчего в последние дни декабря такими необычными на её взгляд становились родители: их преображала какая-то внутренняя радость ожидания чего-

то необыкновенного. Радость была из

детства, глубоко спрятанная в душе.

Много позже судьба определила для дочери пару десятков лет занятий изучением предвестников землетрясений.

Что такое землетрясение? Кара? Бездумное действо природы?

Как-то не идут в сравнение Ашхабад и библейские города Содом, Гоморра и Вавилон, которые покарали за греховность.

Атеизм же удобно объяснял все только возросшей сейсмической активностью.

Однако в нашем мире не может быть беспричинного следствия. Статистика всех землетрясений подтверждает: дело не только в напряжении пластов земной коры, их деформации. Что-то вносится отношениями в социуме, нарушает баланс гармонии человека и природы.

Нам не понять, а уж тем более судить Божественный промысел. Мы проходим через события, извлекаем уроки. Но если нет веры, что жизнь проживаем в созданном Творцом мире, невыразимо тяжко такое существование.

КОЛЕСО САНСАРЫ

Лидии Николаевне Ибрагимовой посвящается

В одном большом-пребольшом городе, в маленьком домике жила немолодая женщина.

Жила чаще в печали, так как радость покинула её вместе с неожиданным уходом мужа. Он ушёл не к другой женщине или в другой дом. Он ушел по другую сторону жизни.

Острота и боль потери за десятилетия чуть притупилась. Но ощущение безысходности всё также раскалёнными тисками хватало исстрадавшееся сердце. Первые годы без любимого женщина сильно горевала и мучилась свалившимся на неё одиночеством.

Мысленно постоянно обращалась к нему, заваливала его вопросами: как же без него ей дальше жить. И начала здоровьем оплачивать свои же страдания, попытки как можно дольше удерживать память о нём, постоянно перебирая прошлое и оставшиеся его вещи. Она настолько прилепилась к горю потери, что сама начала терять интерес к жизни, силы.

Старания детей занять её своими делами, вытащить из грустного созерцания быстротечности дней особого успеха не имели.

Только молитвы стали прибежищем тоскующей душе.

Но разве Творец создал нас для страданий? И как-то в одной из книг нашла она объяснение, что этими своими страданиями она мешает душе мужа, тяжкими путами пытаясь удержать подле себя. Как только открылось ей это, пришло осознание - сразу стало легче, светлее.

Она ужаснулась тому, что своим страдающим эгоизмом мучила его, погруженная в бездну горя была его душе тяжким бременем, была помехой Закону жизни, и тогда раскаялась и благословила его своей любовью. По-другому взглянула на жизнь, себя, близких. А ведь помимо тоски её ещё терзал страх за неустроенную судьбу младшей дочери. Но пришел срок и всё сложилось.

И вот однажды весной появился новый человек в их семье, с тем же любимым именем. Совсем не похожий, ни на кого в их родне. И сразу завладел её вниманием, силами, временем. Судьба определила их дома неподалёку. Так, что практически они могли дневать и ночевать друг подле друга.

Незаметно прошел год. И женщина поняла, как наполнилась её жизнь новым содержанием и смыслом, новыми радостями, мечтами. Судьба вновь даровала испытать сердечное, нежное трепетное чувство. Груз прожитых лет, конечно, тормозил, не позволяя пускаться вскачь, разделять шалости, отдавать все силы, нежность, любовь. Если и появлялись какие-нибудь мрачные мысли, их быстро сменяло одно только вспоминание бездонной голубизны глаз или шаловливого вида проказника.

Приникая к нему, испытывала почти растаявшее ощущение трепета от волнующей близости.

Женщина уже заметно реже вспоминала потерю мужа и без ноющей пустоты утраты. Он как бы снова был близко, рядом. Иногда, обращаясь к мужу, она призывала его полюбоваться их долгожданным внуком.

Но тому и не нужно было рассказывать о малыше. Ведь это его душа деда вновь возвратилась, чтобы жить по промыслу, известному лишь одному Создателю.

Душа вернула в мир женщины любовь, потому что без неё нет жизни.

Это понимает тот, чья жизнь всегда наполнена любовью.

А когда приблизится пора и её ухода, она уже знает, что вместе с тем приблизится и возможность также вновь прийти к любимому в семью либо дочкой, либо внучкой, но очень любимой как когда-то прежде….