Улыбка

   Однажды одно примечательное семейство пополнилось новым членом. По-разному встретили рождение малышки Улыбки старшие сёстры: ироничная Усмешка, злорадная Ухмылка, глупая самодовольная Полуулыбочка, и взрослые братья: всегда высокомерно настроенный циничный братец-Сарказм, злобно-насмешливый, желчно-язвительный Сардонический Смех и пренебрежительный неудержимо громкий Гомерический Хохот. Однако мягкая отзывчивая Малышка быстро стала неожиданным украшением привычных серых будней семейства, даже всеобщей любимицей, легко примиряющей зачастую бескомпромиссных и недоверчивых сородичей.

   Большую часть времени Улыбка проводила в играх с присматривающими за ней Губами. Они охотнее причмокивали от удовольствия, когда малышка резвясь открывала любившие укромное место Зубы, чем кривились от издёвок презрительной Усмешки и недоверчивой Ухмылки. Щёки тоже любили поддерживать забавы Улыбки. Добродушно сотрясаясь от смеха, они с расторопностью избегали напыщенности Сарказма или кривляния Полуулыбочки.

   Нос, всегда с любопытством наблюдавший за семейными взаимоотношениями, тоже попадал под обаяние проказницы. Её лёгкий характер, готовность с радостью мелькать повсюду, вызывали приятные завихрения, заставлявшие трепетать крылья Носа. Он рад был лишний раз не морщиться от язвительности или досады прежде таких привычных в их семействе.

   Расшалившись, Улыбка могла летать от одного Уха до другого. Тогда следивший всегда за порядком строгий патриарх семейства Лоб пробовал удерживать её в границах, супил Брови, да только и они вскидывались, разлетались от переносицы, поддерживая Проказницу.

   Добиралась Улыбка и до глаз, которые поначалу не решалась беспокоить, если замечала пронзительный, суровый или скептический взгляд. Тушевалась перед их отсутствующим взглядом, терпеливо дожидаясь, когда блуждающий взор остановится на ней. Но как только появлялся блеск в глазах или отражение голубого неба в них, Улыбка тотчас засыпала их искорками смеха. Ведь её интуиция подсказывала, что даже за неприступным взглядом могут скрываться добродушие и тёплые чувства.

   Но однажды, откуда ни возьмись, случилось безудержное нашествие иноплеменников-масок, не имевших ничего общего с прежними знакомыми по карнавалам масками. Эти медицинские охранники деловито залепили рты и носы поначалу немногим, а потом всем. И как же скоро отпала нужда в средствах для привлекательности лиц, и ублажавшая, обхаживавшая прежде косметическая индустрия рухнула до уровня незапамятных безмакияжных времён.

   Подавленные расстроенные чувства стали недосчитывать многих эмоций. Какая-то реальная угроза глобального коллапса нависла над прежним укладом. Все оказались во власти масок, множащихся глумливо с чудовищной быстротой, словно плющом плотно залепивших прежде милые доверчивые, добродушные в массе своей лица. Кто-то стал приспосабливаться, даже попробовал отыскать преимущества – за маской удобно стало прятать и собственную суть. Одни Щёки приняли бледный вид, другие же неконтролируемо полнели, утешаясь появившимися ямочками. Да и распоясавшимся Языкам, прежде охотно прятавшимся за внешней бравадой, стало вольготней поругивать наставший порядок, возмущаться, не удерживая за зубами бунтарские и презрительные реплики, прекословить, даже вовсе и не адресуясь к Ушам и тем более к распорядителям локдауна. А уж сокрытые обиженные Губы, казалось, надолго бесконтрольно искривили недовольством, раздражением и злостью Ухмылки, Усмешки, Сарказм.

   Нос, не желающий расставаться с духом свободы, норовил задиристо протестовать, требуя глоток свежего воздуха, а заодно пытался добиться свободы и для Улыбки, которой приходилось хуже всего. Бедняжка не могла всё время находиться под надзором маски в окружении негодовавших бесцеремонных собратьев. Однако Улыбке таки удалось сбежать от них, укрыться у приютивших её глаз. Так что снаружи Улыбку могли обнаружить теперь только по прищурившимся глазам, по подрагивающим сеточкам морщинок у глаз, искрящемуся смешинками взгляду, по блеску в глазах от всё ещё памятного счастья. И тогда каждому, углядевшему её, в ответ хотелось улыбнуться.

   Конечно, такие обстоятельства не могут оставаться надолго, какими бы карантинными мерами их не поддерживали. Улыбке нужен свет, воздух, чтобы ничто не могло погасить её. Она всегда отражение плещущейся радости.

   Как это жизнеутверждающе и заразительно! И вот уже примеру нашей знакомой Улыбки последовали и другие. Оказалось, что и в оседлавших всех масках можно выражать удовольствие, приветствие и доброжелательность даже без участия Губ, Носа и Щёк, что совсем не трудно улыбаться, нести позитив, светиться радостью, делиться светлыми надеждами на изменение положения дел к лучшему. А такое непременно настанет!

   Сомневается ли кто ещё, что Улыбка – это самое действенное улучшение качества Бытия человеческого?..