История Остановки / Ностальгия

 

 

  По одному из старых районов одного неугомонного мегаполиса проходила не очень шумная городская улица. Тут не было ни высотных, ни каких-нибудь производственных зданий, а из административных построек – только здание полицейского управления, словом – спальный район.

   Неподалёку от раскинувшегося вокруг пруда красивого парка, в двух шагах от перекрёстка, откуда начиналась красивая платановая аллея, на обочине улицы расположилась автобусная остановка. Только она была необычной. Это была приветливая и общительная Остановка.

   Как давно она тут обосновалась, не помнят даже старожилы. Нет, древней она не выглядела: модный лёгкий дизайн, прозрачное стекло и двусторонняя афишная стенка. Расписанный по минутам график движения автобусов, карта города с кружком здешней окрестности.

   Стеклянная крыша делала автобусную остановку светлой, лёгкой, просторной. Возраст не помеха – Остановка с живым интересом наблюдала за посетителями. С удовольствием выслушивала тех, кто в ожидании автобуса или просто так за компанию сидел и рассказывал какие-нибудь истории или новости.

   Многие жители в округе имели машины, но в каких-то случаях удобней было пользоваться городским транспортом. Расписание чёткое. А для кого-то это была возможность общения, если, конечно, окажутся попутчики, склонные к контакту.

   Кого-то Остановка знала уже не один десяток лет, ласково приветствовала их, приглашая расположиться на её сидениях.

Дамы охотно принимали эти знаки внимания и начинали делиться с ней новостями. У некоторых она даже достаточно хорошо изучила характеры. Они давно оставались одинокими жить в своих привычных квартирах – дети повзрослели, разъехались. А общение же с другими соседями продолжалось только подчёркнуто приветливое, не более.

   Повезло тем, кого изредка, но навещают дети с внуками. Вряд ли население округи было когда-нибудь многодетным. Хотя аккуратных детских площадок достаточно много.

   Вот и здесь рядом в парке большая детская площадка. С её ребячьим шумом сравнятся разве что попугаи в клетке, расположившейся на соседней аллее.

   Когда к ожидавшим автобус дамам, присоединялись пожилые мужчины, темы возникали ещё более интересные. Новости дня, услышанные по телевизору, или рекламы – всегда было, что обсудить. Видно, им тоже не всегда удавалось быть выслушанными домочадцами.

   Особенно заприметила Остановка одного седовласого господина. Он всегда одной рукой поддерживал свою немолодую спутницу, а в другой – то зонтик, то трость, то саквояж.

   С годами они всё менее спешно подходили к Остановке, раскланивались со знакомыми. Он непременно слегка подшучивал над спутницей. Вспомнить трудно: был ли он когда-либо хмурым, неприветливым. Спутница чаще поджимала свои тонкие губки и настороженно всматривалась в женщин, с которыми они общались.

   Остановка даже могла себе представить, как дома эта дама могла выговаривать скрываемое от других за улыбкою недовольство, или обиженно смахивать с ресниц наворачивающиеся слёзы.

   Но он был всегда приветливым, с юмором, неисправимо внимательным к женщинам. Непременно преподносил комплименты Остановке за уютный островок среди стены дождя или сугробов, за рекламу. А она в ответ благодарно светилась.

   Но вот как-то минул месяц, другой, третий. Остановка заметила отсутствие своей знакомой пары.

   «Может, чаще стали пользоваться своим авто или переехали в другой район?» – размышляла она.

   Ей хорошо было виден дом, где они жили. Но подъезд просматривался только поздней осенью или ранней весной, когда красавицы-берёзки ещё не щеголяли в своих роскошных летящих серебристых одеяниях, загораживая обзор Остановке.

   И вот однажды пасмурным ноябрьским утром она увидела спутницу из пары, в окружении, видимо, детей и внуков. Они проследовали к месту парковки машин.

   Седовласого господина с ними не было. Не появился он и в другой раз, когда даму опять куда-то отвозили родственники, заботливо усаживая в машину.

   Остановка много повидала на своем веку. Иногда люди разбегались даже накануне золотой свадьбы. Однако чаще её захворавших многолетних знакомых из окрестных домов поодиночке отвозили в дома престарелых. Или же они просто не возвращались домой из больниц. Окружающие, соседи, может, и замечали их отсутствие, но никому в голову не приходило лезть с вопросами. Все достаточно корректны друг к другу, уважают и никогда не нарушают принятые границы для общения.

   Видно, прошли те времена, когда кто-то покидал мир в своих домах, в окружении близких, а их скорбь по ушедшему вызывала отклик и соболезнования соседей.

   Приход в мир нового человека ещё можно как-то отследить по изменению облика женщины. И этот период ожидания достаточно длителен. Потом – по приветственным возгласам с умилением поглядывающих на дитя старожилов.

   А вот уход, как исчезновение, или просто переезд в дома престарелых зачастую остаются незамеченными.

   Это обычная жизнь. И надо сказать: не всегда от одиночества

человек решается на переезд – просто так сложилось, что у всех близких настолько обособленная своя жизнь, наполненная собственными делами, работой, желаниями, что нет возможности и времени на визиты даже и не в другой конец мегаполиса. Нет возможности у ветки уделять внимание стволу дерева – ей бы самой вверх, к солнцу, или за место под солнцем вести борьбу.

   Общество, которое ценит собственный комфорт превыше всего, неминуемо стареет в одиночку.

   Оно, конечно, заботится о пожилых людях: для них комфортные дома с замечательным уходом. Там своя жизнь, налаженный быт, свои интересы. Это островки прошлого в настоящем, где ещё можно укрыться от не всегда понятного нового времени, спрятаться за старый уклад, старые понятия, принципы.

   Остановка однажды слышала разговор двух собеседниц. Одна из дам вспоминала, что на её родине траурная церемония непременно сопровождалась стечением народа, печальной музыкой, шествием по улицам. А здесь её однажды удивило то, что просто перестала видеть всегда приветливого соседа. На её любопытный вопрос достаточно сухо ответили, что его не стало, а его супругу перевезли в дом престарелых.

   – Впрочем, – продолжала рассказчица, – в наших краях и свадьбы нередко выплёскивались из квартир, перегораживая подходы к домам. Они делали невольно всех жителей участниками празднества до глубокой ночи. О желании других отдохнуть в тишине как-то и не думали. Совсем другие обычаи.

   Слёзы печали смешались со струйками дождя. Тут внимание от грустных мыслей отвлёк очередной рейсовый автобус…

   Школьники гурьбой и втекают, и выплёскиваются из автобуса. Им всегда весело, игриво – именно в такое школьное время случаются чаще опоздания автобусов. За долгие годы Остановка повидала множество школьников, студентов. И сдается ей, что год от года они менее воспитаны, всё более независимы, раскрепощены, и порой бестактны. Остановке весьма любопытно: осталось ли в школах преподавание этикета, правил поведения?

   А ещё нравится Остановке смотреть на детишек из детского садика, отправляющихся на прогулку. Они могут держать путь куда-нибудь в пригород, используя потом электричку. Или бывает просто недалёкая прогулка в бассейн, когда несколько остановок нужно проехать автобусом. Полтора десятка ребятишек друг за другом заходят в автобус, самостоятельно занимают места, которые указывают сопровождающие пара воспитательниц. Надо отметить – раньше было несколько по-другому: группу из восьми детишек сопровождали минимум трое воспитателей. Или бывает, что малышей на тележках по 3-4 пары везут воспитатели в парк. Удивительно, как детишки очень послушно, чинно сидят, уцепившись за борта. Трогательно смотрятся. Но энергия-то должна иметь выход, и можно только представлять, как она фонтанирует из них в садике, на игровых площадках и дома.

   Дети с родителями также развлекали Остановку.

   Вот забавный малыш по утрам едет с мамой в детский сад. Всякий раз он держит в руке какую-нибудь игрушку и засыпает маму самыми невероятными вопросами или высказывает вслух свои раздумья:

   – А когда меня у вас дома не было ещё, как я тогда был?

Увидел подошедшую с хозяином собаку, приветливо машущую хвостом:

   – Мама, смотри, собака крутит хвостом как CD -шка!

   Пожилые дамы всегда с улыбками поглядывают на малышей и даже вступают с ними в разговоры.

   Вот и на сей раз:

   – А где Малыш живешь?

   – В Берлине.

 – А где твоя квартира? – продолжает дама проверять познания ребёнка.

   – Дома осталась.

   Остановке приятно, когда все вокруг расцветают улыбками.

 

   Сильный штормовой ветер притащил как на буксире огромную тучу. Враз потемнело так, что все машины включили фары. Обрушилась стена дождя…

   Остановка заботливо укрыла от потоков воды сверху. В такие минуты она особенно горда своей надёжностью. Но вдруг почувствовала в своем шатре атмосферу недовольства.

   Ну, конечно, согласитесь, малоприятные минуты, когда во время дождя кто-нибудь в одиночку наслаждается сигаретой, предоставляя другим некурящим (а их большинство) возможность выбора – выходить под дождь.

   Публика досадливо морщится, отворачивается, кто-то

прячется под зонт, но замечания не последует. Толерантность. Иногда она сродни равнодушию. И наслаждающиеся сигаретой тоже вполне равнодушны к окружающим…

   Остановка была наблюдательной и много повидала на своём веку. Вот сейчас она радушно улыбнулась давно приглянувшейся ей молодой женщине, скользнула отсветом солнечного луча по её всегда приветливому лицу. Ответной улыбки не последовало, а в красивых огромных глазах застыли слёзы. Видно, причиной слёз был тот молодой человек, который временами сопровождал её, но вот уже недели три как исчез. В глубоком раздумье, она и не замечает, как пропустила уже второй автобус.

   Остановка могла только догадываться, какие мысли мучили женщину, наблюдая за тенями, пробегавшими по её лицу. Хотелось утешить – немало повидала женских слёз на своей памяти Остановка.

   Конечно, всё пройдет, как некогда сказал мудрец. И испытания даются по плечу. И уж вне сомнения – всё будет хорошо. Только бы оставались свет и любовь в душе человека и ещё терпение.

   Остановке припомнился некогда собственный роман…

   Предмет её обожания, коренастый, ярко раскрашенный Автобус был изрядным ловеласом: не оставлял без внимания ни одну остановку на маршруте. Те немногие минуты общения мог расцветить такими комплиментами, что наша Остановка заливалась румянцем. Пассажиры удивлялись такому румянцу, особенно в пасмурный день.

   Она считала минуты до его приезда, придумывала диалоги, которые улетучивались, как только раздавалось рядом урчание его мотора. Он пофыркивал, обдавал своим бензиновым парфюмом, успевал отпустить шутку и покидал сконфузившуюся Остановку.

   Она видела, как остановка напротив, немыслимо кокетничала с ним, провоцируя кутерьму при выходе-посадке пассажиров лишь бы удержать его подле себя подольше. А потом эта её соперница насмешливо поглядывала на растерянную Остановку, когда заметила, что красавец-автобус стал как бы в задумчивости проезжать мимо той. Потом спохватывался, уже отъехав метров пять, останавливался, выпуская пассажиров. Остановка глотала слёзы от такой измены. Это надолго выбивало её из равновесия. Кому нравится, когда им пренебрегают?

   Однажды подобное чувство она уже испытала, когда возле остановок стали устанавливать телефонные автоматы. Остановка втайне ожидала появления нового компаньона, но тот обосновался напротив, у её соперницы.

   Поначалу своим обликом Телефон напоминал самодовольного бюргера: массивная будка с непременной толстенной телефонной книгой. Он даже был уверен, что остановку специально устроили рядом с ним. Время меняло облик Телефона: исчезли книга и дверь, укорачивались его стенки, которые потом заменили лишь пара лёгких панелей из стекла по бокам и одна сверху. И уже давно это просто элегантный столбик с аппаратом. Только вот теперь он всё реже привлекает к себе внимание, чтобы решать проблемы общения для одних и давать всевозможные справки другим. Эпоха мобильных телефонов, пожалуй, подведёт его к статусу безработного.

   Красавец-Автобус же вскоре вообще сделали экспрессом, то есть уже по плану он попросту проезжал остановки, расположенные не у больших перекрёстков.

   Потом появились стройные высокие двухэтажные автобусы и отвлекли внимание от её неверного возлюбленного. Через

несколько лет он вообще перестал появляться на этой улице.

Может, закончилась его служба, или же подремонтированный ездит теперь где-нибудь по просторам Африканской саванны.

 

 

   Жизнь по-прежнему текла мимо Остановки. И она всё также считала себя непременной участницей происходящего. Остановка, как правило, пестрела всякими призывными рекламами товаров или услуг, но раз в году её украшала афиша о предстоящей июльской неделе превосходной классической музыки на одной из красивейших площадей города.

   Она любила музыку. Часто доносилась музыка из открытого окна, стоящего напротив дома, у которого подолгу в неподвижности застывала фигура человека. Это была и классическая музыка, и городские шлягеры. Остановку радовало, что их вкусы совпадали. Но иногда мимо катили машины с необузданно громкой современной музыкой. Особенно непривычно будоражили её тяжелый рок и рэп.

   Остановка давно уже не видела пассажиров с привычными магнитофонами в руках. Их заменили плейеры с наушниками. Каждый был в своём музыкальном мире.

 

   К Остановке приблизились пожилая дама с двумя маленькими терьерами. Собак Остановка любит. Те очень воспитанно дожидаются зелёного света на перекрёстке, терпеливы на остановке, потом устраиваются в салоне автобуса на указанном хозяином месте. Хотя у некоторых молодых людей собаки более вольны в несоблюдении правил. Подмечено, что собаки похожи на хозяев, копируют поведение, даже мимику.

   В последнее десятилетие всё реже встречаются друзья животных, выводящие своих питомцев на прогулку и потом освобождающие улицы от следов присутствия своих четвероногих друзей. Некоторым такое даже не приходит в голову. Если начинают игнорироваться порядки, создавшие привычки и характер народа, общество рискует в будущем захлебнуться от неуправляемой нечистоты.

   Если мать не подскажет ребёнку, что, забираясь с грязной обувью на сидение, он лишает других возможности присесть, а в школе не будут наставлять, что нельзя мусорить, пинать ногами стенки рекламных щитов, портить бессмысленными граффити стены домов, сплёвывать вокруг и игнорировать право других на тишину – что останется от культуры?

   Нет, Остановка не брюзжит от старости. И молодежь не вызывает досады своим даже излишне громким поведением, если это просто плещут из них молодой задор, энергия. Однако, для неё мучительный стресс, если какой-нибудь невоспитанный молодой человек, что есть силы, ударит ногой по её витрине.

  

   Ох, как многое меняется не в лучшую сторону. Например, становится привычным небывалое прежде в этой чопорной стороне шумное общение у нездешних, откуда-то издалека приехавших людей.

   В последние десятилетия то тут, то там возникают как грибы высотные дома, они как бы втискиваются поначалу робко между невысокими постройками, но потом всё больше и больше завоёвывают пространство со своими жильцами.

   Всё чаще слышит Остановка речь на разных языках.

   Новые жители не совсем понимают среду их нынешнего обитания, нравы, этику поведения, потому настороженны, и зачастую агрессивны. Особенно молодое поколение. Из тех краёв, где они прежде жили совсем иной жизнью, попав сюда, такие стараются держаться стайками. Они громко и бесцеремонно общаются, так же громко говорят по мобильным телефонам. Замечания им не делают, лишь посмотрят с укоризной, но это, пожалуй, их даже подзадоривает.

   Слышала Остановка и о печальных происшествиях среди

своих коллег, когда накопившаяся агрессия плескала по стёклам витрин, срывала или залепляла краской таблицы расписаний. Её такое пока, к счастью, миловало.

   Поведал ей об этих случаях вандализма её старинный друг – Автомобиль службы Чистоты. Он ежедневно проведывает Остановку, опустошая установленный рядом оранжевый ящик для мусора. Трогательная забота и преданность поклонника приятны ей. Часто они успевают поделиться новостями. Ему есть что рассказать о быстротечности времени, изменении нравов и образа жизни. Например, уже несколько лет как он заметил увеличение числа помощников в его работе. Эти люди, которых и бомжами не назовёшь, тщательно отсортировывают для него мусор от стеклянных и пластиковых ёмкостей, с тех пор как те стали обратно приниматься магазинами.

   И вообще, похоже, безудержный рост бесчисленной упаковки всевозможных товаров реально грозит поглотить само

общество потребления.

 

   Целый день Остановка на службе. Лишь в ночные часы, имеющие по графику только пару автобусов, у Остановки больше возможности для отдыха и философских раздумий.

   К позднему вечеру заметно меньше народу, да оно и понятно. Как хорошо, что понятия дом, очаг никто не отменял. Даже бездомные и бомжи к концу дня ночлег ищут.

   Но есть пара ночей в году, когда публика толпится на остановке. Приветливая публика, смеющая, радостная.

   Это Рождественская ночь и новогодняя ночь. Тогда особенно радостно, и Остановка знает, что пассажиры не только по гостям разъезжают с визитами. Она уже знает, кто из окрестных старожилов направляется на рождественскую службу в Храм.

    А когда в новогоднюю ночь начинается неистовая канонада от выпускаемых петард и ракет, и через четверть часа всё заволакивает дымом, Остановка зябко поёживается, стряхивая шипящие светящиеся осколки с крыши, облегчённо осознавая, что это не некогда пережитое лихое военное время. Да и помнит ли кто об этом кроме неё…

 

 

   Вьюжит метель, снег превращает всё в сказочные декорации, перезвон колоколов соседней церкви разносится далеко до других автобусных остановок одного из старых районов живущего своей жизнью мегаполиса.